Сегодня у нас есть уникальная возможность заглянуть в творческую мастерскую художника по гобелену. В 90-е годы о его невероятном трудолюбии и плодовитости ходили легенды. И вот итог: «С 87 года я собственноручно соткал около сорока больших гобеленов (от 3 кв.м)».
(Фото 2003 г.)
Но - всё по порядку…
Мадекин Андрей Ильич.
Родился в Москве в 1963 г.
1985 г. - закончил факультет Декоративно-прикладного искусства Московского Технологического института (ныне МГУС).
1990 г. - вступил в МОСХ Российского Союза Художников, а так же Ассоциацию Художников Декоративного Искусства МСХ..
1991 г. - вошел в число учредителей общества "Логос".
Совместно с Л. Регельсоном работал над книгой "Толкование Апокалипсиса". Материалы по ней есть на сайте
1995 - 1998 гг. - сотрудник Отдела Катехизации Московской Патриархии.
1998 - 2000 гг. - преподаватель гобелена в "Институте Дизайна и рекламы".
2003 г. - начало работы в "Carpets Design Company" в должности главного художника.
С 2003 г. преподаватель рисунка в институте дополнительного образования "Со-действие".
Участвовал во многих Всероссийских и международных выставках, в том числе персональных - в Москве 1991, 1995, 2002 гг.; в Польше, Южной Корее, Голландии.
Награжден Серебряной медалью Российской Академии Художеств в 2005 г., почетными дипломами Союза Художников России.
Работает в технике ручного гобелена, живописи, витража, проектировании авторских ковров.
Занимается историей и теорией искусства.
Далее – слово Андрею Мадекину [я буду встревать совсем немного курсивом в прямых скобках]:
На текстильное отделение я попал случайно - просто перед поступлением занимался с преподавателем из этого института. Но задним умом, я теперь думаю, что приход мой в текстиль был не случайным, но что-то вроде реализации генетической памяти: я происхожу из династии крупных ивановских предпринимателей - Дербеневых. Мой прадед по материнской линии Павел Никанорович - с 1894 по 1905 год был городским головой Иваново-Вознесенска и главой фирмы "Никанор Дербенев - сыновья". Но это я связал только сейчас, когда же выбирал институт, то об этом не думал - главное было поступить в художественный ВУЗ.
В альбоме на mail.ru я разложил гобелены в хронологическом порядке. И сейчас видно, как это все формировалось. Первые пять гобеленов создавались под влиянием Перестройки. Тут и возвращение к Серебряному веку и соцарт, и Малевич...
"Супрематизм". 1988 г. 150х250 см.
Гобелен «Супрематизм» или «Посвящение Малевичу» был создан в 1988 году на волне интереса к авангардному искусству. В композицию я включил прямые цитаты - это и "Черный" и "Белый" квадраты и "Крестьянин". Но цели подражать супрематизму не было - скорее здесь воплощена идея противопоставления жесткости геометрии и мягкости сельского пейзажа.
Много позже времени создания гобелена я был в Немчиновке на месте захоронения Малевича. (Сейчас эта территория полностью застроена коттеджами, правда, в память о художнике названа улица). Я поразился сходству панорамного вида с тем, что было изображено на гобелене - от опушки леса, где был установлен памятный знак, тянулось ровное поле, за которым виднелось село Ромашково с возвышавшейся церковью и колокольней. Так для меня открылось истинное значение образа, созданного чисто интуитивно за пятнадцать лет до этого!
(Линии - это пришитые шнуры в качестве декоративных элементов. Такими же я пользовался и дальше.)
[И. Д.: и как же выигрывает в этом соревновании природа!]
«Гермес». 1991 г. 260х200 см. Собрание Социального университета (МГСУ).
Находится в библиотеке. Посвящен античному богу мудрости.
[ И. Д. : Гермес - посредник между богами и людьми, покровитель путников и поэтому, также, и душ умерших. Его атрибуты - крылатые сандалии и магический жезл, усыпляющий и пробуждающий людей. Хитрость и плутовство помогают Гермесу выполнять сложнейшие задачи. Последнее привело к тому, что у прозаических римлян он превратился в Меркурия - покровителя торговли]
[ И. Д. : внимание тем, кого интересуют практические вопросы: художник раскрывает свою "кухню"!]
В моем творчестве гобелен был началом - к нему я пристрастился еще в институте. Уже тогда я построил станок с подъемом ремиза. Это дало увеличение скорости в два раза, что и позволило мне относительно быстро делать гобелены больших размеров. По моим прикидкам с 83 года мною соткано около 200 кв. метров!
Эскизы пишу гуашью на А-3 формате, а потом рисую шаблон. Для этого склеиваю миллиметровку в натуральную величину, по клеткам переношу рисунок с эскиза и тщательно его дорабатываю. Дальше натягиваю основу на станок. Его ширина 210 см, а максимальная длина гобелена может быть 350 см. Но сейчас я придумал способ, как можно сшивать гобелены по ширине так, чтобы шва не было совсем и теперь ширина его для меня не ограничена.
Для основы я пользуюсь полусинтетическими нитями - главное в них прочность и чтобы они сильно не тянулись. Для утка - шерсть, полушерсть с акрилом и разные декоративные добавки (люрекс). Пряжу я сейчас не крашу - покупаю на Семеновской фабрике в бобинах и потом меланжирую, достигая бесконечного количества оттенков.
Плотность моих гобеленов 30 - 35 нитей основы на 10 см. В заказных работах плотность должна быть выше - сказывается менталитет покупателей. Но даже пять лишних нитей серьезно замедляют работу, так как и уток приходится брать тоньше (При плотности 30 нитей я могу делать до двух кв. метров в месяц).
«Полет Пегаса». Фрагмент облаков (с выставки «Россия XI» в феврале 2009 г. в ЦДХ. Фото И. Д. Гобелен целиком см. ниже.)
[И. Д. : основной прием разработки формы у художника - штриховка.]
Я пришел из гобелена в живопись, и скорее, живопись - была возможностью выразить те сюжеты, которые просто не успевались в ткачестве. Гобелен же я не оставил потому, что фактура ткани обладает совершенно уникальными эстетическими свойствами. По-типу она близка к мозаике, но при этом имеет особую мягкость и пластичность. В живописи мазки смешиваются, образуя череду промежуточных тонов. Тканая поверхность состоит из отдельных цветовых точек, которые соединяются только в глазу на определенном расстоянии. Если смотреть на нее вблизи, то видишь отдельные точки - стежки. Шаг назад - и эти точки сливаются в изображение какой-то картинки. На этом неосознанном противоречии строится особый эстетический эффект: образ как бы является из небытия, сам собою, не связываясь с материальным носителем. Вторая, более практическая причина - гобелен, быть может, единственная возможность в домашних условиях заниматься монументальным искусством и не быть связанным ни мнением заказчика или его жены (дворника, шофера, охранника и т. д.), ни помещением, которое может сменить собственников или просто быть разрушенным (одна моя роспись в торговом центре погибла по этой причине). Гобелен в шесть кв. метров в сложенном виде помещается в сумке среднего размера и весит 6 кг. По два гобелена зараз я возил в Голландию, Польшу, Корею. А картину такого размера я бы даже не вытащил из мастерской, не говоря о всех дальнейших проблемах с транспортировкой и хранением.
«Похищение Европы» - одно из первых обращений к античной теме, свидетельствующее об увлечении метафизиками. Здесь хотелось передать ощущение контраста между укрощенной могучей силой быка и хрупкой Европы, что достигается противопоставлением активных цветовых пятен, гротескным изломом линий.
«Похищение Европы». 1993 г. 200х220 см.
А потом я стал искать, что называется "вечную тему" и, конечно, не мог пройти мимо Библии...
«Вавилонская Блудница». 1994 г. 200х260 см.
Гобелен, созданный на апокалипсическую тему. В 1993 году я работал над иллюстрациями к книге "Толкование Апокалипсиса" богослова Льва Регельсона. Для нее было создано около пятидесяти живописных и графических иллюстраций. "Блудница" - один из центральных и таинственных сюжетов Откровения Иоанна, допускающий множество интерпретаций, а для художника - выигрышная тема, позволяющая создать эффектный пластический образ.
С работами на библейские темы я вступил в Союз, несколько гобеленов приобрело Министерство Культуры. "Кана Галилейская" (см. ниже), что висит сейчас в Царицыно - один из них. (У организаторов выставки была идея выставить весь триптих сразу, но не хватило места).
Постепенно христианская тема расширилась и на античную мифологию. Так продолжалось примерно до середины 90-х годов.
А дальше произошло два момента. Первый - творческий. Я работал в стиле огрубления формы, стремясь достичь декоративного эффекта. Но вместе с тем, примитивизация, которая свойственна этому стилю, не могла дать полного удовлетворения. В какой-то момент стало казаться, что схематизм есть просто не совсем честный способ избежать трудности правильного построения формы. Хотелось, подобно старым мастерам, достичь в этом совершенства. Отсюда мои настойчивые, часто подсознательные, попытки приблизиться к реалистическому стилю. И здесь я не одинок: если посмотреть в истории, то это довольно частое явление - например, тот же Малевич, Пикассо или Джорджо де Кирико.
Второй момент - чисто жизненный. После мощной поддержки в самом начале со стороны официальных структур, в дальнейшем она прекратилась по понятным причинам. Пришлось выживать самому. И тут я столкнулся почти с тотальным непониманием частного заказчика. Требовалось психологически комфортное, понятное искусство без излишнего умствования... Так эти две тенденции сошлись воедино и целая серия последующих работ, была направлена на разрешение этой задачи. (Надо сказать, что технически, создать в гобелене реалистическое изображение гораздо труднее, чем стилизованно-декоративное. Ведь малейшая ошибка в рисунке сразу обращает на себя внимание. Но в живописи художник видит всю картину целиком и всегда может вернуться к любой ее части. В гобелене же и исправлять сложно, и видишь его только фрагмент, да еще на боку, в лежачем состоянии).
[И. Д.: если станок по размеру не позволяет ткать гобелен по широкой стороне, см. фото станка ниже. Или этого требуют особенности рисунка.]
Но сейчас я уже устал от реализма и хочется вернуться к первому стилю, который, конечно же, более любим.
[И. Д.: да, как часто публике хочется убедиться, что художник, так или иначе исказивший изображения, на самом деле, всё же умеет рисовать!]
Гобелен «Музыка» был сделан по заказу для видеозала в одной питерской квартире. За основу был взят рисунок с обложки компакт диска, который я существенно доработал и стилизовал для гобеленового исполнения. Эта композиция очень хорошо легла в общий строй метафизического стиля: действия здесь нет, музыка не звучит - есть только ее ожидание в застывшей тишине.
[И. Д.: красиво сформулировано. Однако «ожидание» всё же легче показать. Я вот давно думаю, как же саму музыку изобразить... ]
«Музыка». 1999 г. 230х260 см.
«Зебры». 2000 г. 170х200 см.
Гобелен «Зебры» создан по частному заказу. В нем, как и в других интерьерных гобеленах главной задачей является "вписанность" в помещение, то есть исполнение роли изначально присущей декоративно-прикладному искусству. Существует большая разница между искусством музейным, выставочным и интерьерным. В первом случае возможны и необходимы большие темы, драматические сюжеты, сложные композиции, так как люди приходят туда, чтобы получить темы для размышлений и образных переживаний. Если музей будет сплошь состоять из благостных натюрмортов и пейзажей - будет скучно, как на просмотрах индийских фильмов. Другое дело - прикладное интерьерное искусство. Здесь надо учитывать, что работа может долгие годы висеть на одном месте и постоянно присутствовать в жизни людей. Поэтому сюжет, общая тональность ее должны быть, что называется, с положительной энергетикой, не раздражать глаз и не «задевать психику». Кроме того, она должна органично вписаться в окружающее пространство. Причем, учитывая размеры гобелена, ему почти всегда бывает суждено стать центром помещения, задавать ему тон...
[И. Д.: и, в идеале, вкусы заказчика должны совпадать со вкусами художника...]
«Белые лошади», так же как и «Зебры» относятся к интерьерным работам. Романтическая мечтательность, мягкость тона, спокойствие цветов - главное в этой работе.
«Белые лошади». 2004 г. 170х200 см.
Античный триптих состоит из гобеленов, посвященных темам Леды и Орфея. В 2002 году я был в Константинополе и приобщился к великим традициям греческого искусства. Захотелось еще раз обратиться к античной теме, но теперь уже в реалистическом стиле. Триптих получился случайно - планировалась целая серия подобных работ одинаковых по формату.
Триптих «Леда и лебедь», «Орфей», «Белый мост». 2002 г. Каждая часть 200х110 см.
Одну «Даму с единорогом» я делал на заказ - эту фотографию вместе со мной на лестнице я выложил в альбоме. А другую - делал уже позже. Возвращение сразу нескольких художников к этой теме говорит, по моему мнению, об общей неудовлетворенности авангардной эстетикой и попыткой, прикоснувшись к истокам, обрести новый импульс.
«Дама с единорогом». 2003 г. 180х120 см.
«Полет Пегаса» ткался летом 2006 года. И так случилось, что уже осенью, по делам работы, мне пришлось побывать в Анталии - бывшей Ликии - места, где как раз, на горе Олимп жил Пегас. У ее подножия можно видеть развалины греческого города Олимпии. По преданию, герой Белерофонт, для борьбы с Химерой должен был поймать и оседлать Пегаса. А поверженная Химера и сейчас дает о себе знать огненными факелами, исходящими из земли в четырех километрах от Олимпа.
«Полет Пегаса». 2006 г. 140х200см.
Продолжение см. здесь.
